Мягкий, сопящий звук, доносящийся из глубины пещеры, заставил Даротана повернуться. Его грубое лицо, отягощённое многими долгими годами тревог и ярости, смягчилось. Это был крик маленького сына вождя, ещё не успевшего получить имени во время Дня Наречения. Оставив Острого Клыка наблюдать за снегопадом, Даротан спешился и вошёл в пещеру. Драка уже обнажила свою грудь и приготовилась кормить младенца. Теперь стало понятно, почему ребёнок кричал. Тем временем, Драка острым ногтём указательного пальца уколола себя в сосок. Ни малейшего признака боли не отразилось на её по-своему красивом, мужественном лице. Теперь ребёнок будет пить не только молоко матери, но и её кровь – пищу, достойную молодого воина, сына Даротана, будущего вождя клана Морозные Волки. Сердце Даротана было наполнено любовью к своей жене, воину, равному по доблести и уму, принесшей такого прекрасного сына. Мысль о том, что ему предстояло сделать, ещё большей тяжёстью легла на плечи Даротана. Он присел рядом, тяжело вздохнув.
Драка прищурилась, посмотрела на Даротана взглядом своих карих глаз – она слишком хорошо знала своего мужа. Он не хотел рассказывать её своём внезапном решении, хотя сердце и подсказывало ему, что оно было верным. Он должен был это сделать.
- Теперь у нас есть ребёнок, - проговорил Даротан.
- О да, - с гордостью в голосе ответила Драка, - Прекрасный, сильный сын, который возглавит клан после того, как его отец храбро погибнет в сражении. Через много-много лет, - добавила она.
- Я чувствую большую ответственность за его будущее, - продолжал Даротан. Теперь внимание Драки было целиком приковано к нему. Она была так прекрасна, что Даротан постарался запомнить этот момент в своей памяти. Свет от костра играл на её зелёной коже, могучих мускулах, бликами отражаясь на острых клыках. Драка не прерывала Даротана, просто ожидая, что он скажет дальше.
- Оставив Гул'дана безнаказанным, нашего сына ожидает не мало проблем на его пути к взрослению, - продолжил Даротан, - Оставив Гул'дана безнаказанным, мы останемся изгоями для Орды.
Драка зашипела, недовольно обнажая клыки.
- Я сделала свой выбор, пойдя за тобой, - она вскочила с места. Младенец обеспокоено дёрнул головой, вглядываясь в лицо матери. Белое молоко, вперемешку с красной кровью, стекало вниз по его подбородку.
- Даротан из клана Морозные Волки не сидел бы беспомощно, позволяя вести свой народ, подобно овцам, на убой. То, что ты узнал, обязывает тебя действовать. Ты – вождь.
Даротан согласно кивнул.
- Я знаю о том, что Гул'дан не испытывает ни малейших чувств к нашему народу, и всё, что он сделал, он сделал лишь для того, что бы обрести ещё большее могущество, - Даротан затих, вспоминая тот ужас и ярость, которые охватили его, когда он узнал о существовании Теневого Совета и двуличности Гул'дана. Он пытался убедить остальных в опасности, подстерегающей его народ. Подобно верным рабам, орки уничтожили почти всех дренеев – расу, которая, как теперь думал Даротан, не заслужила подобной участи. И вновь, пойдя через Портал Тьмы, Орда вторглась в ничего не подозревающий мир, но не по своей воле нет – по воле Теневого Совета. И всё это ради власти, ради личных целей Гул'дана. Сколько орков пало, сражаясь ради чего? Даротан был не способен выразить словами все свои чувства.
- Я пытался предупредить, но был изгнан, изгнан вместе со всеми, кто был верен мне. Это бесчестие.
- Бесчестие Гул'дана, - отчаянно закричала Драка. Младенец испуганно заворочался, захныкал, - Твой клан жив и свободен, Даротан. Эта земля сурова, но волки помогают нам, и у нас достаточно свежего мяса даже в самые холодные зимы. Мы остались верны старым традициям настолько, насколько это возможно, и те истории, что мы рассказываем нашим детям у костра – это часть нашего наследия.
- Мой народ заслуживает большего, - проговорил Даротан, вытянув руку и указывая пальцем на сына, - Он заслуживает большего. Наши, сами не ведающие что творят, братья заслуживают большего. И я дам им это, - вождь выпрямился во весь свой гигантский рост, огромной тенью возвышаясь над женой и ребёнком. Удручённое выражение лица Драки подсказывало ему, что она догадывалась о том, что он собирался сказать, но слова эти должны были быть произнесены. Они были его естеством, его душой и телом… его клятвой, которая будет нерушима.
- Некоторые из вождей прислушались к моим словам, хотя они всё ещё и сомневаются. Я вернусь и найду их, найду, что бы убедить в правоте своих слов. Мы сплотимся в едином порыве, и мы больше не будем рабами Гул'дана, послушными марионетками в руках безумца, идущими на смерть по его прихоти. Я, Даротан, вождь клана Морозные Волки, клянусь в этом! – Даротан откинул голову назад, широко открыв рот и закатив глаза, издал громкий, глубокий, разъярённый клич. Ребёнок отчаянно закричал, и даже Драка вздрогнула при звуках Клятвенного Клича, который, даже не смотря на глубокий снег, услышали все орки клана. Спустя несколько мгновений, все они собрались вокруг пещеры, требуя повторения клятвы и подтверждая её своими собственными.
- Ты не должен идти один, - проговорила Драка мягким голосом, резко отличающимся от дикого Клича Даротана, - Мы пойдём за тобой.
- Нет, я запрещаю, - Даротан повернулся к жене. Внезапно, так, что даже сам вождь не ожидал такого, Драка вскочила на ноги. Рыдающий младенец скатился на пол, в то время как женщина яростно сжимая кулаки, подскочила к Даротану, в доли секунды преодолев разделяющее их расстояние. Удар, и кровавые полосы вспыхнули на его щеке.
- Я, Драка, дочь Келкара, сына Ракиша. Не кто не смеет мне запрещать поступать так, как я считаю нужным, ни ты, ни кто иной. Я иду с тобой, я буду сражаться рядом с тобой и я умру ради тебя!, - с этими словами Драка плюнула в лицо мужа. Даротан спокойно вытер смесь слюны и крови с лица, преисполненный огромной любовью к этой женщине. Он был прав, избрав её своей женой и матерью своих сыновей. Был ли среди его народа когда либо столь счастливый орк? Даротан сомневался в этом.
* * *
У входа в шатёр встали двое стражников. Через откинутый полог, Роковой Молот видел своих воинов, столпившихся вокруг костра и протягивающих к танцующему пламени замёрзшие руки. Ночь была темна, освещаемая лишь редкими огнями маленьких звёзд – отлично время, выбранное Даротаном для их тайного разговора. Вряд ли небольшая группа орков, состоящая из мужчины, женщины и ребёнка, могла вызвать подозрение.
- Мне жаль, что я подвергаю тебя и твой клан такой опасности, - произнёс Даротан, входя в шатёр.
- Если нам суждено умереть, мы умрём с честью, - Оргрим прервал друга, знаком приглашая присесть и вручая свежий, капающий кровью шмат мяса. Даротан благодарно кивнул, принимая угощение, оторвал огромный кусок. Драка поступила так же, после чего поднесла окровавленные пальцы к лицу младенца. Ребёнок с жадностью засосал их, слизывая сладкую жидкость.
- Прекрасный, сильный мальчик, - проговорил Роковой Молот. Даротан кивнул.
- Он будет хорошим вождём своего клана. Но мы проделали весь этот путь не для того, что бы ты восхищался моим сыном.
- Много лет назад, твои слова были туманны и непонятны.
- Я хотел защитить свой клан, к тому же, я не был уверен в правильности своих подозрений до тех пор, пока Гул'дан не изгнал нас, - ответил Даротан, - Его скорейшая расправа только утвердила меня во мнении, что они были верны. Послушай меня, мой старый друг, и посуди сам.
Как можно тише, так, что бы стражники и воины у костра не могли его услышать, Даротан рассказал Оргриму всё, что знал сам – он рассказал ему о договоре с Владыкой Демонов, давшем Гул'дану чудовищное могущество, о предательстве кланов Теневым Советом и возможном, постыдном конце существования расы орков под гнетом демонических сил. Всё это время лицо Рокового Молота оставалось бесстрастным, но сердце в могучей груди вождя билось подобно его легендарному молоту, обрушивающемуся на человеческую плоть. Неужели это всё правда? Рассказ Даротана был похож на бред сумасшедшего – демоны, тёмные договоры, и всё же… Даротан был одним из мудрейших и благороднейших вождей. Из уст любого другого, подобные речи Молот посчитал бы ложью и ахинеей, но Оргрим мог доверить Даротану даже свою собственную жизнь. Вывод напрашивался только один. Его слова были правдой.
После того, как Даротан закончил свой рассказ, Роковой Молот попытался осмыслить всё им услышанное, медленно пережёвывая мяса. Наконец, проглотив последний кусок, он проговорил:
- Я верю тебе, друг мой. И я клянусь, что Гул'дан не останется безнаказанным. Мы вместе будет противостоять Тьме.
Растроганный Даротан протянул Оргриму руку. Молот крепко сжал её.
- Вы не должны оставаться слишком долго в этом лагере, хотя для меня это было бы честью, - произнёс Оргрим поднимаясь, - Моя личная стража поводит вас в безопасное место. В это время поблизости много добычи, поэтому вы не будете нуждаться в пище. Я сделаю всё, что от меня зависит, и тогда, мы вместе убьём великого предателя Гул'дана.
* * *
- Я знал, что моему старому другу можно доверять, - проговорил Даротан, оборачиваясь к Драке, - Теперь уже не будет как…
Договорить он не успел. Внимание Даротана привлёк всплеск ноги, вступившей в воду. Издав боевой клич, вождь выхватил свой топор. Но прежде, чем его руки сомкнулись на рукояти, убийцы набросились на него. Сквозь пелену ярости, Даротан услышал пронзительный гневный крик Драки, но у него просто не было времени прийти к ней на помощь. Где-то сбоку Даротан увидел Острого Клыка, набросившегося на одного из нападавших и повалившего его на землю.
Они напали подло и предательски, не имея ни малейшего представления о чести, которая являлась неотъемлемой частью настоящего орка. Они были убийцами, низшей кастой, грязными червями под ногами истинных воинов. Они были повсюду, и хотя из их ртов не донеслось ни единого звука, их оружие было более чем красноречиво.
Лезвие топора глубоко вонзилось в бедро Даротана так, что он не сумел устоять на земле. Тёплая кровь заструилась вниз по ноге, Даротан вывернулся, голыми руками пытаясь достать и придушить нападающего, столкнувшись с убийцей лицом к лицу. Ни единой эмоции не отразилось на лице убийцы, не говоря уже о честной ярости воина, в то время как он поднимал своё оружие. Собрав остатки сил, Даротан бросился на врага, сжимая пальцы на шее орка. Только теперь лицо жалкого червя исказилось от страха. Выронив топор, убийца попытался разжать крепкую хватку.
Короткий визг. Тишина. Даротан, не оборачиваясь, уже знал о том, что Острый Клык пал. Изрыгая проклятия, второй убийца метнулся за спину вождя. Крик его маленького сына заставил Даротана вздрогнуть. Они не должны убить моего сына! – эта мысль придала ему новых сил и, яростно заревев, несмотря на фонтанирующую из разрубленной артерии на ноге кровь, Даротан всем телом навалился на своего противника. Убийца скорчился в неподдельном ужасе и агонии. Даротан с удовлетворением почувствовал, как затрещали шейные позвонки противника.
- Нет! – этот голос принадлежал охраннику, - Я на вашей стороне, я один из вас! Это их вы должны убить, не меня!
Даротан вовремя повернулся, что бы увидеть, как огромный убийца взмахнул своим мечом, большим, чем он сам, широкой дугой. Без малейших усилий, лезвие перерубило шею предателя, и отрубленная голова упала рядом с вождём.
Даротан отчаянно закричал, увидев лежащую у реки Драку, изрубленную на части. Убийца возвышался над нею и теперь обратил внимание на него. В честном бою, Даротан мог справиться с трёмя такими. Но теперь, раненый, обескровленный и безоружный, он знал, что ему придётся умереть. Даротан оставил попытки к сопротивлению, вместо этого подползая к свёртку, в который был завёрнут его ребёнок. Протянув руку, вождь тупо уставился на извергающий кровь обрубок. Его движения замедлились от потери животворящей жидкости и прежде, чем Даротан смог отреагировать, его отрубленная левая рука присоединилась к правой. Не способный больше двигаться, вождь обессилено упал в нескольких дюймах от своего сына. Сердце великого воина разрывалось, глядя в полные страха и непонимания глаза младенца.
- Возьмите… ребёнка, - выдохнул Даротан, поражаясь тому, как у него ещё оставались силы, что бы говорить. Убийца приблизился, нагнулся так, что бы Даротан смог увидеть его, плюнул вождю в лицо. На мгновение, Даротан испугался, что сейчас он убьёт дитя прямо у него на глазах.
- Мы оставим ребёнка для обитателей этого леса, - прорычал убийца, - Может быть, ты ещё увидишь, как они разрывают его на части.
Даротан заморгал, чувствуя себя разбитым и потерянным, в то время как кровь рекой текла из многочисленных ран. Также тихо, как и появились, убийцы исчезли в чаще. Даротан попробовал сдвинуться, но не смог. Его сил оставалось лишь на то, что бы смотреть на ускользающий образ сына, его маленькое тельце, заходящееся в истошном крике, его крошечные кулачки, отчаянно бьющие воздух.
Драка… мои любимые… мой маленький сын… Я так сожалею. Я довёл вас до этого…
В глазах темнело. Образ ребёнка стал исчезать. Единственное, что в эти минуты, пока жизнь покидала его, могло радовать Даротана, вождя клана Морозные Волки, так это лишь осознание того, что ему не придётся наблюдать за тем, как его сына живьём сожрут голодные звери.
* * *
Лейтенант Эделас Блэкмур насмешливо одарил своего оруженосца ленивой усмешкой.
- Разве ты так и не усвоил мои уроки, Таммис? – растягивая слова, ответил он, - Мы вырвались из этой проклятой крепости, но я хочу успеть обратно к ужину. Позволь наслаждаться этим кошачьим концертам тем, кому он по душе.
Обернувшись, Блэкмур достал из седельной сумки позади себя прохладную, гладкую флягу.
- Охотничья фляга, сэр? – Таммис, не смотря на язвительные замечания Блэкмура, был уже учёным. Он вынул свою небольшую флягу, в форме головы дракона. Охотничьи фляги были припасены именно для подобных поездок и теперь, пришла пора их использовать. Блэкмур жестом остановил его, зубами выдрал пробку, поднося горлышко к губам. Обжигающая жидкость была так сладка.
- Один из нас должен оставаться на ногах, - проговорил Эделас, вытирая рот и убирая флягу обратно в сумку, проигнорировав красноречивый обеспокоенный взгляд Таммиса. В конце концов, в обязанности оруженосца не входит следить за тем, сколько выпил его господин.
Эделас Блэкмур совершил стремительный взлёт по карьерной лестнице, прорубая себе дорогу сквозь орды орков на полях сражений. Старшие полагали, что подобные действия были признаками храбрости Лейтенанта, и Блэкмур без стеснения пользовался этим, снискав не только их уважение, но благосклонность многих дам.
Прекрасная внешность Лейтенанта не пострадала ни в одной битве. Высокий, красивый, обладающий длинными чёрными волосами, стальными голубыми глазами и маленькой, аккуратно подстриженной бородкой, он был истинным воплощением героического солдата. Многие женщины покидали его постель, разочаровываясь в своих ожиданиях, но одной больше, одной меньше – это мало волновало Блэкмура, не страдающего от недостатка женской ласки.
Непрекращающийся звук начал донимать Лейтенанта.
- Он всё ещё не уходит, - прорычал недовольно Блэкмур.
- Возможно, это раненый зверь, который не может двигаться, - проговорил Таммис.
-Тогда давай найдём и прекратим его страдания, - ответил Лейтенант, пришпорив коня. Найтсонг, такой же черногривый, как и его хозяин, стрелой устремился вперёд по направлению к дикому шуму, но, спустя несколько секунд, вдруг резко остановился. Блэкмур, отлично сидящий в седле, с трудом смог удержаться, свесившись рядом с головой коня. Проклиная всё на свете, Блэкмур ударил коня по шее кулаком, но тут же замолк, увидев то, что заставило Найтсонга так неожиданно затормозить.
- Святой Свет, - только и смог выговорить Таммис, приближаясь верхом на маленьком сером пони, - Какой ужас.
Трое орков и один огромный белый волк бездыханными телами лежали на земле. Блэкмур сразу же определил, что они умерли совсем недавно, запаха разложения ещё не было, но кровь уже перестала течь из многочисленных ран. Двое мужчин, одна женщина и волк. Проклятые орки, чем чаще они будут убивать друг друга, тем лучше для людей – подумал Блэкмур и недоумённо прищурился. Рядом с трупами лежала вещь, доселе им невиданная, и именно она издавала эти адские звуки. Орк младенец, закутанный в нечто, несомненно должное изображать пелёнки. Не веря своим глазам, Лейтенант спешился и приблизился к ребёнку.
- Осторожнее, сер, - воскликнул Таммис, - Оно может кусаться!
- Я никогда раньше не видел детёнышей орков, - Блэкмур подтолкнул свёрток носком сапога. Сине-белая ткань пелёнок развернулась, обнажая отвратительное, маленькое зелёное лицо, продолжающее дико кричать. Хмель от выпитого ударил Лейтенанту в голову, в которой возникла безумная мысль. Не обращая внимание на предостерегающие крики Таммиса, Блэкмур присел рядом с ребенком, завернул его в пелёнки и поднял на руки. И почти сразу же тот прекратил кричать. Серовато-синие глаза с интересом уставились на человека.
- Интересно, задумчиво произнёс Блэкмур, - У их детёнышей синие глаза во младенчестве, совсем как у людей.
Достаточно скоро эти глаза станут маленькими, чёрными или, даже, красными, смотрящие на людей с убийственной ненавистью. Если только… В течении многих лет Блэкмур добивался того, что бы заслужить равенство со своими сверстниками. Он сделал всё возможное, что бы смыть с себя клеймо сына предателя и завоевать себе власть и положение в обществе. Но до сих пор, некоторые, за глаза, называли его «предательским ублюдком». Теперь же, возможно, сама судьба подарила ему шанс утвердиться раз и навсегда.
Таммис, - произнёс глубокомысленно Блэкмур, пристально вглядываясь в ясные голубые глаза ребёнка, - Знаешь ли ты, что тебе выпала честь служить великому человеку?
- Конечно же, сэр, - оруженосец заученно закивал головой.
- Я спрашиваю тебя об этом потому, что ты должен навсегда запомнить это мгновение, - Эделас посмотрел на опешившего парня, усмехнулся, - Мгновение, когда Лейтенант Эделас Блэкмур держит в своих руках то, что сделает его самым знаменитым, богатым и могущественным.
